Прошел год с момента завершения в Украине «языкового парада», когда органы местного самоуправления востока и юга страны массово имплементировали на своих территориях положения одиозного закона Кивалова — Колесниченко. Этот документ должен был гарантировать развитие, использование и защиту 18 языков национальных меньшинств, но по факту власть как инициатор новации сконцентрировала все усилия в отношении только одного из них — русского. Остальные претенденты на региональный статус своих языков были, по сути, унижены и оскорблены. Более того, как оказалось впоследствии, такая предвыборная технология не прибавила рейтинговых баллов Партии регионов, зато способствовала мобилизации украиноцентричных избирателей вокруг оппозиции. На этом фоне нашлись дельцы, которые спокойно и без лишней политизации набивали карманы.
Об этом в «Комментариях»пишет Божена Столярчук.
Самые радикальные изменения с принятием языкового закона ожидались в системе образования, за которую отвечают государственные ведомства и местные органы власти. Собственно, на них Вадим Колесниченко поспешил переложить вину за провал инициированной им реформы. Парадоксальным образом главным стрелочником оказался ни кто иной, как идейный сподвижник «русского мира» Дмитрий Табачник. Его министерство, по словам Колесниченко, не сумело правильно организовать учебные и воспитательные учреждения — руководство школ и садиков должно было в обязательном порядке требовать от родителей письменных заявлений о выборе языка обучения для своих детей. Якобы из-за этого упущения число школ и классов с негосударственным языком обучения увеличилось незначительно.
Нужны ли украинцам стимулы сверху, чтобы реализовать полученную возможность выбирать язык обучения для своих детей, — вопрос риторический. Как бы ни пытались представить ситуацию инициаторы языковых изменений, родители уже дали ответ на вопрос, владение каким языком они считают более предпочтительным для своих детей. Несмотря на то, что почти 40% страны говорит по-русски (согласно последним данным Киевского международного института социологии), более половины школьников с этого года в качестве второго иностранного языка будут изучать немецкий, и лишь 23% — русский.
Зато о работе Министерства образования и науки (МОН) по организации тендеров во исполнение языкового закона его соавтор Колесниченко умалчивает, а зря. Перед первым звонком даже разразился крупный скандал о «золотых» учебниках, когда «Вестник госзакупок» обнародовал информацию о контрактах Института инновационных технологий и содержания образования МОН на издание учебных книг на общую сумму 85,9 млн. грн. Самыми дорогими оказались учебники для школ с обучением на языках национальных меньшинств. Например, официально было объявлено, что цена книги «Литературное чтение. Польский язык для общеобразовательных учебных заведений с обучением на польском языке. 3 класс» 607 грн., а учебника по украинскому языку также для 3-го класса польских школ — 571 грн. за экземпляр. Для сравнения: издание «Врубель и Киев» стоит 150 грн., эта книга, упакованная в индивидуальную вакуумную упаковку, имеет 430 страниц матовой бумаги, твердую обложку и вставки с тиснением золотом. Впрочем, позже министерская пресс-служба распространила сообщение о том, что в «Вестнике госзакупок» были допущены сугубо технические ошибки, благодаря которым стоимость отдельных учебных пособий оказалась завышенной в два раза.
Закон Кивалова — Колесниченко формально облегчил жизнь телерадиокомпаниям, рекламодателям и кинопрокатчикам, но удалось воспользоваться новациями, опять же, только избранным. Вещатели получили возможность даже полностью перейти на русский язык по своему усмотрению. Ранее законодательство обязывало телеканалы и радиостанции придерживаться государственного языка, в соответствии с лицензионным соглашением. Если оно не выполнялось, Нацсовет по вопросам телерадиовещания мог отобрать у телерадиокомпании выданную ей лицензию. Впрочем, обретенная языковая свобода не так уж сильно сократила присутствие в эфире контента на украинском языке. Еще до принятия закона многие ТРК, в особенности региональные госкомпании, часто нарушали установленные квоты без каких-либо последствий для себя. Языковой закон просто развязал им руки. Правда, не полностью. Не стоит забывать, что отмена квоты в 50% на украинские музыкальные произведения в телерадиоэфире так и не вступила в силу. А значит ее все еще должны выполнять хотя бы номинально все отечественные вещатели.
Схожая ситуация сложилась и в наружной рекламе. «На юго-востоке страны доля русскоязычной рекламы осталась прежней. Из нее просто исчезли крошечные украинские титры, которые приходилось размещать, чтобы соблюдать нормы законодательства, — рассказал «k:» Артем Биденко, глава Ассоциации наружной рекламы Украины (АНРУ). — По нашим наблюдениям, число русскоязычных щитов выросло только в Центральной Украине и Киеве. Их доля в столице до принятия реформы не превышала 15–20%. Сегодня таких конструкций уже 50–60%». Напомним, что как раз в центральном регионе страны нормы языкового закона имплементированы не были. Хотя, по мнению эксперта, ожидать дальнейшего роста рекламы на русском не стоит. «На украинских слоганах и джинглах крупных международных компаний выросло целое поколение украинцев. Переводить их не имеет смысла даже в юго-восточных областях. Рекламодатели это хорошо понимают», — добавляют в АНРУ.
Не произошло революции и в сфере кинопроката, хотя доля фильмов с русским переводом увеличилась. Раньше посмотреть на «великом и могучем» можно было только релизы небольших дистрибьюторов, выпускающих в обиход не более десятка фильмокопий. За последний год параллельным русским дубляжом для кинотеатров Одессы, Донецка и Крыма обзавелось более половины голливудских блокбастеров. Но рекордных сборов прокатчикам это не принесло. Посещаемость кинотеатров осталась на уровне прошлого года, а бокс-офисы 2013 года лишь немного выросли в основном за счет небывалого наплыва любимых украинцами «попкорн-гигантов» и дорогим билетам на них. Это развенчало миф кинодистрибьюторов о том, что часть украинцев не могли примириться с украинским дубляжом и из-за него не ходили в кино.
