Возле центра Суматры, индонезийского острова, ранее полностью покрытого лесом, заглянув в открытую шахту, можно увидеть богатство, находящееся под поверхностью. Большие желтые экскаваторы черпают уголь и грузят его на шестидесятитонные самосвалы, поднимающие его на поверхность карьера, расположенного в районе под названием Пау. После пяти лет постоянного движения, стимулируемого потребностью Китая в топливе, на грунтовой дороге образовались глубокие колеи. Однако в последнее время самосвалы стали ездить реже. Аппетит Китая уменьшился, цены на уголь снизились, и теперь Minemex – компании, занимающейся разработкой шахты, – приходится давать своим работникам более продолжительный неоплачиваемый обеденный перерыв. «У нас нет выбора. Мы должны терпеть», говорит Демак, загорелый 38-летний мужчина.
Терпеть приходится всем азиатским странам, зависящим от экспорта в Китай. После 30-ти лет с показателем среднего роста в 10% китайская экономика выросла всего на 7,5% в течение последних двух лет, что является отличным показателем для большинства стран, но не для Китая. В регионе наступило затишье. С 2012 года объем экспорта в Китай тайваньских станкостроителей упал более чем на 20%. Австралийская железная руда, поставляемая в Китай, упала в цене до минимума за 21 месяц. Продажи ювелирных изделий в Гонконге в этом году снизились на 40%, отчасти в результате принятых Китаем мер по борьбе с коррупцией.
Но тем, кто делает бизнес на отношениях с Китаем, терпеть не нужно. Новозеландское молоко настолько востребовано в Китае, что аналитики называют его «белым золотом». В первой половине года количество китайских туристов в Шри-Ланке увеличилось более чем вдвое. Китайские женщины сейчас представляют собой самую большую группу зарубежных покупателей на южнокорейском сайте Lotte, торгующим косметикой.
Эти противоположные последствия возникают в результате глубоких изменений в китайской экономике. Потребление наконец взяло верх над инвестициями и стало основной движущей силой экономики. Доля потребления в ВВП увеличилась с 34,9% в 2010 году до 36,2% в прошлом, согласно официальной статистике. Некоторые экономисты считают, что реальная доля может составлять на 10% больше. В этом году даже невзирая на рост затрат на строительство железных дорог и государственного жилья потребление все равно остается тем, что больше всего влияет на китайский экономический рост.
Хотя и постепенно, это изменение баланса начинает ощущаться и за пределами Китая. Прежде всего, следует обратить внимание на то, что Китай покупает. С объемом импорта в $1,95 трлн в 2013 году Китай является вторым импортером в мире после Америки (хотя почти половину импорта последней составляют товары, которые собираются и реэкспортируются обратно). Тайвань зависит от интересов Китая больше, чем любая другая азиатская страна, учитывая, что его экспорт в Китай составляет 6% от ВВП. При этом большая часть его экспорта представляет собой товары потребления, а не инвестиции. Поэтому Тайваню нечего беспокоиться. В июне его экспорт в Китай увеличился на 15% по сравнению с предыдущим годом.
Более подверженными риску являются те, кто экспортирует в Китай сырьевые товары и средства производства вроде тяжелой техники. Больше всех может пострадать Австралия, рост экономики которой, согласно консалтинговой фирме Capital Economics, может уменьшиться примерно на 0,8% в случае сокращения инвестиций в Китай. Пока что этого не случилось, но уже сейчас в Австралии наблюдается спад в ранее процветающей сфере добычи, в результате которого уровень безработицы достиг 6%, впервые за десять лет.
Посредством товарных рынков изменение баланса ощутят даже те страны, которые не так уж много экспортируют в Китай. Более низкий спрос со стороны Китая приведет к снижению цен на многие сырьевые товары: доказательством служит снижение цен на индонезийский уголь на 50% с 2011 года. Кроме замедления роста в Китае на это снижение влияют также и правительственные меры, призванные ограничить доступ добывающих компаний к дешевому и наиболее загрязняющему углю наподобие того, который добывается в Пау. «Сейчас вы можете заработать на добыче этого угля только в том случае, если вы расположены неподалеку от берега и можете сразу грузить его на корабли», говорит Гатут Адисома из Индонезийской ассоциации угольной промышленности.
Но для некоторых товаров все не так уж и плохо. Металлы, использующиеся, в основном, при производстве товаров широкого потребления, как например, цинк, применяющийся в автомобилестроении, становятся более востребованными, чем другие металлы, использование которых тесно связано со старой моделью экономического роста Китая, как например, железо, из которого изготавливается сталь для строительных проектов в Китае. Кроме того, от снижения цен выигрывают потребители. Большинство азиатских стран – от Южной Кореи до Таиланда – являются большими импортерами металлов и энергоресурсов. Для премьер-министра Индии Нарендры Моди сокращение инвестиций в Китай может стать благоприятным фоном для увеличения затрат на строительство инфраструктуры.
По другую сторону от угольных шахт в Пау, через Малаккский пролив, расположен самый большой производитель презервативов в мире – компания Karex, для которой меняющаяся структура китайского импорта и снижение цен на товары стали большим толчком для развития. Использование презервативов повышается вместе с ростом урбанизации, доходов и образованности населения, а также с увеличением времени на досуг. В период с 2007 по 2013 год импорт презервативов Китаем увеличился почти в три раза – до 3,4 млн кг. Между тем цена основного материала, использующегося в их производстве – каучука, – с 2011 года уменьшилась почти вдвое в результате меньшего спроса на сверхбольшие шины со стороны представителей добывающей и строительной промышленностей. Руководитель Karex Го Миа Киат настроен оптимистично по отношению к Китаю, на который ныне приходится всего около десятой части продаж. Он говорит: «многие считают, что импортные товары лучше местных». Это предубеждение является хорошим предзнаменованием для стран, которые производят то, что покупают китайцы, начиная с презервативов и заканчивая молоком и автомобилями.
По материалам: The Economist, Перевод: «Улица Стена»
