Угольная промышленность Украины продолжает оставаться одним из главных каналов «утечки» денег из госбюджета через выделение дотаций госшахтам пишет «ОстроВ». По итогам 2013 г. последние обновили рекорд: сумма убытков от их производственной деятельности составила 15,128 млрд грн.
Черная дыра Донбасса
Очевидно, что это совсем не то достижение, которым гордились бы Алексей Стаханов и Александр Засядько. Причем они работали на тех же самых шахтах, шахты на Донбассе остались прежние.
Просто эти люди, ставшие визитной карточкой отрасли, жили при другой власти.
При которой министр, который «доработался» до таких показателей, лично отправился бы в забой рубить уголь. И это в лучшем случае.
Вот самое главное объяснение процессов, происходящих в украинском госуглепроме.
А все разговоры о неблагоприятных условиях угледобычи, повышающих себестоимость до космических отметок – от лукавого.
Да, на отдельно взятых шахтах такая ситуация действительно имеет место. Но тогда необходимо задать один вопрос всем, кто находился при власти начиная с 1991 г.
Как получилось, что наиболее успешные по финансовым показателям шахты оказались переданы «прихватизаторам», а у государства на руках остался балласт в виде потенциально убыточных предприятий?
Ведь существует понятие перекрестного субсидирования и в рамках одного угольного объединения передовые шахты могли спокойно дотировать отстающих из собственных средств, не привлекая бюджетные.
В таком случае госуглепром как минимум перестал бы давать минусовые финансовые показатели на выходе, если уж не приносить прибыль государству.
Последние годы убытки госшахт формируются по одной и той же схеме: отпускная цена готовой угольной продукции снижается, а ее себестоимость растет.
К примеру, по итогам 2013 г. имеем задекларированный шахтерами рост затрат на 11,5%, или 140 грн./т. За этот же период цена, по которой они продавали уголь, уменьшилась на 9,4%, или 51,4 грн./т.
Всего за 2013 средняя себестоимость продукции по госуглепрому составила 1353 грн. Отпускная цена – 493 грн. Таким образом каждая полученная госшахтами тонна товарного угля приносила 860 грн. убытка.
Теперь понятно, откуда взялись 15,128 млрд грн. – общее производство готовой продукции составило 17,597 млн т.
Можно посчитать и по-другому. Доход от продажи за 2013 г. получен 8,677 млрд грн. За этот период только оплата труда всех работников госуглепрома составила 8,912 млрд грн.
Т.е. даже на зарплату себе шахтеры полностью не заработали. Точнее, не заработали руководители шахт, которые показывают отрицательную рентабельность.
И кстати, если бы получение зарплаты руководством госшахт и объединений зависело от того, в «плюс» или «минус» по бухгалтерской отчетности они сработали, в предыдущий месяц – сумма убытков по отрасли сразу уменьшилась бы как минимум в 2 раза.
Просто в этом никто не заинтересован ни в Минэнергоугля, ни в Кабинете министров Украины (КМУ), ни в президентской администрации.
Но вернемся к цифрам. Еще 7 млрд грн. за 2013 г. составили начисления на зарплату в Пенсионный фонд Украины и фонды общеобязательного государственного страхования (по безработице, по временной утрате трудоспособности и т.д.).
Кроме того, госуглепром израсходовал за прошедший год электроэнергию на 4,051 млрд грн. Вот и выходит, что только по 2 основным статьям расходов «оплата труда» и «электричество» набежало 19,963 млрд грн.
Или убытки на 11,286 млрд грн. Откуда взялись еще 3,842 млрд грн. – поговорим далее.
Причем сумма убытков возросла по сравнению с 2012 г. даже несмотря на то, что сам выпуск товарного угля уменьшился на 10,9%, или 1,065 млрд грн. в денежном эквиваленте.
А поступило из госбюджета на их покрытие только 13,302 млрд грн. Т.е. еще 1,826 млрд грн. продолжает «висеть» на балансах госшахт в минусе.
Скорее всего, потом они будут «обнулены» государством путем списания задолженности перед энергорынком электроэнергию, перед Пенсионным фондом Украины и фондами госсоцстраха.
Так уже не раз делалось ранее и очевидно, что нет конца и края этой практике. А затем, кстати, возникают недоуменные вопросы – почему на предприятиях задерживают выплату больничных или отпускных.
Да потому что не выполняется план поступлений в вышеуказанные соцфонды. По электричеству только за 2013 г. долг 1,313 млрд грн., без учета предыдущих лет. А это в конечном счете тоже дыра в госфинансах.
И еще одна любопытная деталь, иллюстрирующая подходы к работе госуглепрома нынешнего руководства Минэнергоугля и КМУ.
Рекордный показатель себестоимости готовой продукции за 2013 г. в итоге оказался… еще и меньше планового на 130,9 грн./т. Сейчас это преподносится руководством отрасли как достижение.
Хотя на самом деле — какое тут достижение? Ведь в соответствии с действующей нормативно-правовой базой любой руководитель любого госпредприятия обязан обеспечивать его безубыточную работу.
Невыполнение этого условия является юридическим основанием для расторжения контракта с ним и увольнения. Но кто из угольных «генералов» за последнее время лишился «хлебной» должности?
Пчелы против меда
Справедливости ради надо отметить, что при А.Засядько и А.Стаханове Донбасс не знал, что такое копанки. Сегодня же нелегальная угледобыча – серьезный дестабилизирующий фактор даже для экономики частных компаний.
В целом на Донбассе действуют более 10 тыс. нелегальных шахт, по оценке КМУ. Начиная от самых маленьких и заканчивая крупными.
На них незаконно производится порядка 6 млн т. угля в год. Это 25% от объема всей добычи в госуглепроме за 2013 г. Причем этот уголь не только выдается на-гора, но еще и с успехом находит своего покупателя.
И зачастую легализация ведется как раз через госшахты, с помощью неформальных договоренностей с их руководителями, отмечается в аналитической записке КМУ.
Все довольны: директора госшахт имеют от «теневиков» скромную прибавку к официальной зарплате. А последние еще и получают из госбюджета дотации на свой уголь.
Неудивительно, что потом госшахты жалуются на отсутствие спроса и вынуждены снижать отпускные цены под давлением «теневого» рынка. Но все равно конкурировать с нелегалами они не могут по определению.
Те не вкладываются в соблюдение безопасности труда, в механизацию и дегазацию, работают на участках, близких к поверхности.
Ну и конечно, здесь нет искусственного завышения себестоимости через закупку оборудования по завышенной цене либо ненужного в настоящее время — просто чтобы заработать на «откатах» поставщика. И прочих «чудес», имеющих место на госшахтах.
Поэтому их руководителям выгоднее взять уголь из копанки, получив за это «премиальные» из маржи, возникающей между отпускной ценой и его себестоимостью.
А потом писать обращения к депутатам Верховной Рады, в Минэнергоугля, КМУ и президентскую администрацию – с просьбой вмешаться в ситуацию и обеспечить сбыт продукции госпредприятиям.
Ну а тот факт, что хозяева копанок не платят никаких налогов в бюджет, преимуществом не является – зато они отстегивают требуемые суммы представителям местной власти и правоохранительных органов.
Угольная коррупция на Донбассе при президенте Викторе Януковиче по глубине коррозии государственного аппарата сравнима разве что с «хлопковой мафией» в Узбекистане в период руководства республикой Шарафа Рашидова в 1970-1980-е гг.
И как в случае с «хлопковым делом» прослеживались ниточки из Ташкента к высоким покровителям в Москве, так и тут из Донецка и Луганска они тянутся в Киев.
Подтверждением наличия «крыши» у нелегалов на самом высоком уровне может считаться тот простой факт, что в соседней Ростовской обл. такого явления нет.
Хотя условия залегания угольных пластов там вполне соответствуют донецким. Разница только в наличии сильной руки в Кремле, никому не позволяющей творить беспредел на местах.
А что же КМУ? Он наконец-то озаботился проблемой и 13 января текущего года на своем заседании утвердил план мероприятий по прекращению незаконной угледобычи.
Понять, что принят он «не пользы ради, а проформы для» можно хотя бы из наличия пункта о мониторинге территорий с залежами угля, в том числе с использованием данных дистанционного зондирования Земли и гелиоинформационных технологий.
«Это должно позволить выявлять месторасположение незаконной добычи угля, с созданием реестра таких мест», — отмечается в пояснительной записке КМУ.
Сразу же возникает вопрос к авторам документа, сидящим в Минэнергоугля – а разве с выявлением мест незаконной добычи угля есть проблемы?
Любой местный житель в Донбасс знает, где поблизости находятся копанки. Это подтверждается в т.ч. и нашими собственными журналистскими расследованиями, — читайте «ОстроВ» и не надо будет на спутники тратиться.
Так для чего нужно использовать гелиоинформационные технологии? Чтобы все предельно усложнить и запутать? Создать видимость какой-то деятельности для международных антикоррупционных организаций?
Отдельного внимания заслуживает пункт, в котором отмечается: «размах происходящего дает основание считать, что копанки работают при содействии правоохранительных органов и местных властей».
Поэтому планом предусмотрено «изучение вопроса существования коррупционной составляющей при легализации незаконной добычи угля и причастности к этому представителей органов государственной власти».
Вдумайтесь в эту цитату – вместо привлечения к уголовной ответственности взяточников правительство намеревается «изучать вопрос существования»…
Далее комментировать этот канцелярский шедевр просто не имеет смысла. Остается лишь добавить, что сами авторы документа и не обещают чудес.
По их мнению, реализация предусмотренных планом мероприятий позволит снизить остроту проблемы с незаконной угледобычей. Т.е. никто даже и не говорит, что она будет решена.
Стоит отметить, что нелегальная добыча полезных ископаемых не является уникальным украинским явлением. Она также существует, например, в Перу, Эквадоре, Колумбии и Боливии.
Но там разработки (в основном редкоземельных металлов) находятся в труднодоступных горных районах и в джунглях, за десятки километров от ближайшего населенного пункта.
Поэтому у властей есть объективные проблемы с предотвращением нелегального горнорудного бизнеса. Пожалуй, там без использования данных дистанционного зондирования Земли с космического спутника действительно не обойтись.
Но для чего это нужно в условиях густонаселенного степного Донбасса, кроме как затем, чтобы «распилить» под это дело очередные бюджетные десятки миллионов гривен?
Неутешительный прогноз/диагноз
Госбюджет-2014 уже принят, но данных о том, сколько в нем будет выделено на дотации госшахтам, пока неизвестно. Исходя из суммы за 2013 г. делаем вывод, что никак не менее 10 млрд грн.
При этом убытки в т.г. опять превзойдут предыдущие, а «копанки» и дальше будут уродовать степь и окрестности шахтерских поселков.
Ровным счетом никаких подвижек, дающих надежду на изменение ситуации к лучшему, пока в госуглепроме не просматривается. Возможно, капитальная модернизация госшахт могла бы сделать их работу безубыточной – при условии одновременной ликвидации коррупционной составляющей.
Но как ее провести? Фактически госуглепром существует исключительно на средства налогоплательщиков, которые отстегивают ему из своих кровно заработанных «на поддержку штанов».
По итогам 2013 г. из запланированных 514,2 млн грн. инвестиций освоено 457,8 млн грн., т.е. имеет место недофинансирование.
Хотя для отрасли с годовым доходом 8,677 млрд грн. запланированный показатель – сущий мизер. Но главное, что из этой суммы 378,4 млн грн. составили средства из госбюджета.
Учитывая системный кризис в украинской экономике, развивать госуглепром за бюджетные деньги не получится. Да это и не нужно.
Также серьезной проблемой остается качество угля, который предлагают потребителям госшахты. За 2013 они добыли 24,147 млн т. Выпуск товарной продукции составил 17,597 млн т., как уже отмечалось выше.
Т.е. в отсев ушло 27%. Поскольку согласно официальным научным данным зольность углей на Донбассе колеблется в пределах 7-20%, напрашивается единственно возможный вывод: 1,23 млн т. пустой породы умышленно добавили в отгружаемый уголь.
Чтобы отчитаться о выполнении производственных планов, а заодно улучшить свое личное финансовое состояние. Исходя из отпускной цены в 493 грн./т. получим 606,4 млн грн. «левого» дохода, полученного из воздуха. Точнее, из терриконов.
В таком случае любые меры по финансовому оздоровлению госуглепрома никогда не будут эффективными.
Будь то введение государственного регулирования цен на уголь и их повышение до $100/т. или привлечение крупных китайских кредитов под модернизацию производства на госшахатах.
Начинать в любом случае нужно с декриминализации отрасли. С самого трудного. Иначе госуглепром так и останется «черной дырой» Донбасса и всей Украины. Есть в астрономии такой термин, обозначающий область в пространстве-времени, гравитационное притяжение которой настолько велико, что покинуть её не могут даже объекты, движущиеся со скоростью света, в том числе кванты самого света.
Проще говоря, «черная дыра» – это такая штука, которая поглощает все на своем пути, при этом из нее самой ничего не может выйти.
Глава независимого профсоюза горняков Украины Михаил Волынец в комментарии «ОстроВу» выразил мнение, что принятый правительством план мероприятий по прекращению нелегальной угледобычи не будет эффективным.
«Потому что надо смотреть в корень – кто крышует этот бизнес. На местном уровне это мэры шахтерских городов и поселков при участии работников милиции и прокуратуры, далее идут областные власти – облсоветы и облгосадминистрации», — сказал он.
По мнению М.Волынца, ликвидировать коррупционную составляющую проблемы очень сложно, поскольку добытый в копанках уголь в 2 раза дешевле, чем в госшахтах. «А продают его даже за границу, он не только нашим потребителям идет», — отметил он.
По оценкам главы профсоюза, доходы от нелегальной угледобычи на Донбассе составляют порядка 4 млрд грн. в год – тогда как правительственные эксперты оценивают этот показатель в 2 млрд грн.
Это серьезный финансовый ресурс, позволяющий владельцам копанок обеспечивать лояльность правоохранительных органов и местных властей, подчеркнул он.
М.Волынец также не согласился с мнением руководства Донецкой и Луганской областей, что решением проблемы могла бы стать легализация деятельности копанок.
«Они уже легализовали где-то 400 копанок, а что толку? Условия труда по производственной безопасности там соблюдаться все равно не будут. Разве что горноспасатели когда-нибудь заедут…», — сказал он.
