Год без Крыма: семь историй тех, кто остался в оккупации

В ночь на 27 февраля группа вооруженных лиц захватила здание Верховного Совета Крыма и подняла российский флаг. Дальнейшие события заставили тысячи крымчан покинуть свои дома. Оставшиеся были обречены наблюдать, как вчерашние друзья становятся врагами, в магазинах пустеют полки и растут цены

В канун годовщины аннексии Крыма российскими войсками ДеПо.ua пообщался с проукраинскими крымчанами, передает 24daily.net.

Семеро жителей разных уголков полуострова рассказали, каково это жить в оккупации и о том, как за год изменилась их жизнь.

Некоторым из наших собеседников мы по их просьбе изменили имена или не стали указывать фамилии. За мини-исповеди, приведенные ниже, в Крыму сейчас можно получить реальный срок.

ДАВИЛО ЧУВСТВО, ЧТО Я БЕЛАЯ ВОРОНА. ВОКРУГ ЭЙФОРИЯ, А Я НЕ МОГУ НИ ЕСТЬ, НИ СПАТЬ

- Чем больше патриотов останется здесь, тем надежнее будет основа для возвращения полуострова, — поясняет свой отказ уехать из Крыма домохозяйка из Симферополя Юлия Яворская. — Тяжелее всего было с марта по август: правовая неопределенность, страх, резкий разрыв личных связей, все, что дает человеку чувство уверенности, было разрушено и растоптано. Сильно давило чувство, что я «белая ворона». Вокруг эйфория и счастье, а я не могу даже есть и спать. Сейчас неопределенности еще больше: в апреле я написала заявление о желании сохранить гражданство Украины и теперь ни вид на жительство, ни регистрацию временного проживания мне не дают, ничем это не мотивируя.

С марта у меня в машине на переднем стекле украинский флаг. Он, песни «Океана Эльзы» и большой флаг Украины на здании меджлиса были моими психологическими якорями, чтобы не сойти с ума. Потом я поняла, что этот маленький символ Украины в моей машине важен и для окружающих. Мы с ним многое видели – агрессию, оскорбления, радость, благодарность, восхищение. Когда глаза выхватывают в окружающем пространстве желто-голубое сочетание, первое ощущение – укол в груди. Шок, радость, страх, узнавание, надежда, тоска – все есть в этом «уколе».

Государственные символы приобрели иную степень значимости, прошли через душу.

С продуктами ситуация на самом деле не критичная, но вот приготовить паэлью, например, просто не из чего: ни хамона, ни морепродуктов нормальных, ни специй. И в итоге покупаешь не то, что тебе нужно, как привыкла раньше, а что есть. Если где-то что-то «выкинули» в продажу – берешь, пока есть, потом и этого может не быть. Ассоциации с поздним «совком».

Под юрисдикцию Украины Крым вернется скоро и, скорее всего, также тихо, как был «отжат». Не возьмусь говорить о временных рамках – в этом вопросе мое горячее желание сильнее рациональности. В Крыму 30% идейных, остальные 70% — инертные обыватели. У них можно заслужить доверие, как у прирученного ежика, который при вашем приближении перестает сворачиваться, и в этом случае все эти 70% спокойно перетекут в новую, украинскую реальность, когда придет время.

ХОДИТЬ В КРЫМУ В ВЫШИВАНКЕ — ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО ХОДИТЬ В ГЕРМАНИИ 30-Х С ПЕЙСАМИ

- Когда один за другим стали исчезать активисты, майдановцы и патриоты, мне пришлось сменить фамилию, переехать в другой населенный пункт и прекратить общение даже с родственниками, — рассказывает активист, патриот Украины, назовем его профессором Станиславом Богомоленко. – У друга я бесплатно квартирую флигелек. На политические темы мне говорить в их доме категорически запретили, и я жалуюсь на жизнь и обсуждаю политическую ситуацию с дворовой собакой. Так вот, два наблюдения последних месяцев.

Первое – пес раньше никогда не попрошайничал, а теперь мы с ним делим не только котлету, но иногда и хлеб. Друг жалуется, что пропала обрезь и куриные головы, которыми он раньше его кормил. Похоже, кого-то уже приперло и уже питаются субпродуктами. И второе – инфляция и доллар уже съели все пенсионные доплаты, на работе у моего друга сократили доплаты на 60%. И если его мама еще молчит, то он, прикрыв дверь, начинает проклинать местные власти. Но пока еще так, чтобы жена с мамой не слышали.

А его жена рвется во Львов, где дочь замужем за «бандеровцем». Осенью съездила, посмотрела внука, понянчилась. Вернулась, долго молчала, потом как-то зашла ко мне с бутылкой мадеры и проболталась, что там, дескать, совсем все не так, как эти брешут. Заплакала: «Но жить там не хочу – дочь уже, как бандеровка, шпарит на украинском». Но «дурой» уже, как раньше, не обозвала ее, а, уходя в ночь, сказала: «Че мы натворили»?

Кто-то из крымских, а теперь временно киевских журналистов, написал, что ходить сегодня в Крыму в вышиванке – то же самое, что ходить в Германии в 30-е годы с пейсами и желтой звездой на груди. Безумно пугает, какие кровавые, расистские  фантазии посещают знакомых, бывших друзей и родственников. Они родились на этой земле, прожили радостную и счастливую жизнь, многие занимали в украинской иерархии высокооплачиваемые должности, принимали присяги и в одночасье стали российскими расистами, буквально с нацистским уклоном.

Я не знаю, как и когда это закончится, но точно знаю, что непременно наступит мир. А пока, похоже, надо научиться ждать, считать врагов и не забывать друзей. Произошедшее – хороший, трагический урок, наказание за то, что мы все как-то не так жили. Все.

КРЫМЧАНЕ БОЯТСЯ ПОКАЗАТЬСЯ НЕДОВОЛЬНЫМИ

Молодая мама из Севастополя Лариса называет себя русскоязычным патриотом Украины. В оккупации она продолжает смотреть украинские телеканалы, слушает украинскую музыку и читает книги на украинском.

- Иногда в магазине или у парикмахера попадаю на российские телеканалы, но их невозможно долго смотреть: по их картинке в Крыму все хорошо, а в реальности цены выросли за год в два-три раза, при том, что зарплаты подняли на 500-1000 р. Пачка подгузников стоила 150 грн, сейчас – 1500 рублей, ботинки дешевенькие 200 грн, сейчас 1600 р., а пособие на ребенка с января не дают. Еще и беженцы ведут себя как саранча: в детской поликлинике были, так семья требовала пропустить их без очереди, потому что они беженцы.

Старшие родственники, которые поддались пророссийской пропаганде год назад, теперь грустно вздыхают и молчат. Многие, когда сталкиваются с проблемами, говорят: «Мы не за это голосовали». Люди понимают, во что вляпались, а назад дороги нет, к тому же, ФСБ не дремлет. Крымчане стали запуганные. Боятся взболтнуть лишнее и показаться недовольными нынешним строем и политикой партии. К каждому разговору о поднятии цен добавляют — «ну, потерпим» или «зато не стреляют».

При этом к Украине большие претензии и обиды, когда не привозят молочку или отключают свет. Так и хочется сказать: а вы когда плевали в лицо Украине, не думали, как потом будет? Почему вы ничего не должны Украине, а она вам должна?

ДРУЗЬЯ ЕЗДЯТ ЗА ПРОДУКТАМИ В ХЕРСОН, ЭТО ДЕШЕВЛЕ ДАЖЕ С УЧЕТОМ ДОРОГИ

Крым — последнее пристанище эллинийских богов – разве можно отсюда уезжать? – начинает свой рассказ юрист Платон М. из Ялты. Его «якоря» в Крыму: дом, родные и друзья, море и горы. Хотя идея на какое-то время переехать на материк есть – цены на продукты и одежду там ниже. Друзья перед Новым годом ездили закупаться на стол в Херсон, и поездка оказалась выгодной даже с учетом бензина.

Поначалу я смотрел российские СМИ. Еще шутили, что если день посмотреть новости, начнешь верить. Сейчас почти не смотрю. Только иногда, чтобы в очередной раз поразиться масштабам вранья.

Друзья из Киева приезжали и катались по Крыму с флагом Украины на машине. Удивились, что им часто моргали фарами, сигналили.

Если бы я год назад знал, чем обернется 27 февраля, я написал бы пост-предупреждение, собрал тысячи лайков и репостов. Все бы прочитали, но никто не поверил бы. А на митинг бы все равно не пошел: флаги, столкновения — увы, они нужны только для картинки. Работает только самосознание, ответственность и «думание» своей головой, но с этим, увы, пока туго.

ЗАКОНЧИТСЯ ВОЙНА И ЧЕРЕЗ ГОД-ДВА ПОДНИМЕТСЯ ВОПРОС «КРЫМНАША»

Предприниматель из Евпатории Иван Швыдко рассказывает: если бы знал, что оккупация затянется как минимум на год – уехал бы из Крыма еще в марте, потому что привыкнуть к нынешним крымским реалиям или смириться с ними невозможно.

- Удивление, связанное с пониманием количества идиотов вокруг к концу лета пошло на спад, но тяжесть на душе идет по нарастающей. Крым очередями и бюрократией напоминает «совок», из-за отсутствия курортников закрылся ряд пансионатов, в том числе и тот, где работал отец, а крымчане тем временем все радуются, что у них не стреляют. Пока…

По моим прогнозам, «восточная» война закончится за месяц-два, а вопрос «Крымнаша» будет поднят через год-два, если правительство не «накосячит».

ПРИШЛО ПОНИМАНИЕ, ЧТО ДАЛЬШЕ БУДЕТ ТОЛЬКО ТЯЖЕЛЕЕ

Для предпринимателя Рустема Э. из Бахчисарая не было вариантов: ехать или не ехать.

- Крым – родина моя, моих родителей и всех моих предков. Для украинца родина и Донецк, и Львов, и Винница, а у меня есть только Крым, — говорит он. – В оккупации легче не стало, но поменялось отношение. Весной-летом мы думали, что скоро все образумится и надо потерпеть, а сейчас поняли, что все образуется нескоро и что самое главное – будет только тяжелее.

Крымчане стали злее. Во-первых, из-за постоянной пропаганды, а во-вторых, из-за нарастающих финансовых проблем. Грубо говоря, каждый, кто сейчас не с ними, по факту против них. И каждый такой «против» должен быть готовым к тому, что его могут кинуть за решетку без особых на то поводов. И это, пожалуй, тяжелее всего сейчас.

С зарплатами получилось забавно. До Нового года они действительно были у бюджетников немаленькие (по 30-40 тыс.), но после многие врачи получили по 9-10 тысяч рублей, что многих «слегка» расстроило. Учителя сейчас получают 7-8 тысяч, младший персонал больниц — 5-6. По факту это уже меньше, чем было в Украине, если сравнивать в долларовом эквиваленте.

А вот курортный сезон был приятным – для тех, кто не зарабатывал на этом, а ездил плескаться в море. Те, кто сдавали дома, гостиницы, квартиры, пролетели по полной. И если на ЮБК (Алушта, Ялта) люди еще были, то на западном берегу и на востоке многие даже не расконсервировали после зимы гостиницы – не было клиентов.

БОЛЬШИНСТВО КРЫМЧАН С УДОВОЛЬСТВИЕМ ПЕРЕГРЫЗЛИ БЫ ПЕРЕШЕЕК И УМЕРЛИ С ГОЛОДУ

Бизнесвумен из Евпатории Елена Власова сейчас в процессе переезда из Крыма на материк.

- Решила, что уеду еще в апреле, когда стало ясно, что Крым – не мой родной край теперь. Но переезжать нахлебником не хочется, надо перевозить бизнес. В Крыму мы завели собаку, двух кроликов и декоративных крыс в огромной клетке… В результате муж переехал в Киев, обустраивает новую мастерскую, потом по плану – дом. А я в Крыму, распродаю остатки нашей жизни.

Поначалу руки сжимались в кулаки при любом раздражителе: острой теме, триколоре, «колорадской ленточке». Потом ты учишься не замечать этого. Это как жертва насилия сначала не может даже признать факт свершившегося и лишь по прошествии долгого времени начинает нормально функционировать и просто жить. Сейчас я уже могу смотреть на метки оккупантов, не начиная глубоко дышать и не думая, что эта страна сделала со всеми нами.

Для меня символом Украины сейчас стали крымскотатарские флаги, я сама вывесила такой. Я не татарка, но сейчас это безопаснее, нежели чистый жовто-блакитный. Я горжусь тем, что живу на одной земле с такой нацией, и горжусь их флагом. Я бы хотела, чтобы Крым не стал ни украинским, ни российским, а стал бы автономией крымских татар. Если захотят – то в составе Украины. Это было бы справедливо.

Крымчане поумнее уже давно посчитали свои убытки и пожалели. Массовых переездов нет – большая часть крымчан всегда была ленива на подъем. Материковую Украину ненавидят. Газ, свет, вода, продукты – чем сильнее ощущается зависимость, тем больше нарастает ненависть. Есть ощущение, что большинство с удовольствием перегрызли бы перешеек и умерли бы с голоду (Перекопский перешеек, соединяющий Крым с материком, — ред.). Это какая-то нерациональная, насаженная ненависть.

Я не жалею, что до сих пор не переехала. Мне надо было посмотреть, во что превратился мой любимый Крым, чтобы после переезда острее ощущать счастье жить в нормальной стране. Если бы я уехала в апреле, я бы могла жалеть.

А если бы знала обо всем в ноябре, когда начался Майдан, я бы гораздо активнее выражала свою проукраинскую позицию. Чтобы перед потомками стыдно не было, что молчала.